Герой новеллы рассказывает о своем пребывании на итальянском курорте Торре ди Венере. «Злость, раздражение, напряжение изначально висели в воздухе, а напоследок нас совсем ошеломила происшествие со страшным Чиполлою, в лице которого, казалось, фатально и, наконец, по-человечески очень произносимые воплотился и угрожающе сосредоточился весь зловещий дух тамошних настроений».
Торре ди Венере — курорт на Тирренском море; в июле и августе он слишком шумный, шумный, переполненный отдыхающими, челноками, купальниками, напитками, цветами, коралловыми украшениями.
Рассказчик с семьей приехал в этот городок в середине августа, в самый разгар сезона. «Сколько людей набивалось вечер в кафе под открытым небом на набережной, хотя бы в ту же« Есквизито », где мы иногда сидели и где нас обслуживал Марио, тот самый Марио, о котором я сейчас буду!
Семья рассказчика наняла себе номер в Гранд-отеле. Но через несколько дней им пришлось перебраться в другой отель, поскольку оказалось, что в августе чужаки чувствуют среди изысканного итальянского общества людьми как низшего сорта. Сначала семье рассказчика отказали в местах на веранде столовой, так как их держат для наших клиентов ». А вскоре одна из таких клиенток, княгиня, испугавшись коклюша, которым недавно переболели дети приезжих, пожаловалась администрации отеля, за стенкой иногда кашляют. Администратор же поспешил заявить, что приезжим нужно переселиться во флигель отеля, и тут даже не помогла мысль врача, который считал, что бояться коклюша нет никаких оснований. Такое подхалимство администрации возмутило рассказчика, и он с семьей немедленно покинул гостиницу, переселившись в пансионат «Элеонора». Его хозяйкой была синьора Анджольери, бывшая костюмершей и спутница знаменитой итальянской артистки Элеоноры Дузе. «Нам дали отдельный, приятное жилье … обслуга была внимательна и ласкова, кухня замечательная … А все же настоящей радости мы не испытывали. Может, через тот бессмысленный поступок, заставивший нас сменить жилье … Меня лично очень угнетают такие столкновения с … наивным злоупотреблением властью, несправедливостью, жалким низкопоклонством ».
Жара была ужасная, и рассказчику приходило в голову, что именно такая погода одурманивает людей, в душе будто образуется пустота и пренебрежение ко всему. На пляже преобладали «обычные серые горожане», а также среди детей встречались слишком вредные и капризные. Рассказчика очень удивлял тот факт, что местные жители якобы щеголяли друг перед другом, а особенно перед чужаками, своим умением вести себя, выставляли напоказ преувеличенное чувство чести. И скоро выяснилось, что так демонстрировалась идея нации. «… На пляже вплоть кишело юными патриотами — неестественное и очень удручающее явление. … Итальянцы легко обижались, слишком любили демонстрировать собственное достоинство, казалось, совсем некстати возникала борьба национальных флагов, спор за авторитет и ранг … »
И на этом фоне произошел еще один конфликт. Восьмилетняя дочь рассказчика голеньким пробежала несколько метров до воды, чтобы промыть от песка свой купальный костюм. Поступок девочки вызвал страшное негодование в итальянских отдыхающих, они отнеслись к нему как к вызову общественной морали и даже усмотрели в этом неблагодарность и оскорбительную неуважение к гостеприимной Италии. Наконец рассказчику пришлось уплатить штраф, но «приключение стоит такого вклада в итальянскую государственную казну».
Хотя у героя возникла мысль поехать с Торре ди Венере, он все же остался, потому решил посмотреть, что будет происходить на курорте дальше и, возможно, чему-то научиться. «Итак, мы остались и за свою выносливость получили страшную вознаграждение: пережили зловеще интересную появление Чиполлы».
Он появился под конец сезона, иллюзионист и фокусник, мастер развлекать публику.
Спектакль начинался в девять вечера. Но несмотря на такой поздний начало, публика не спешила, и зал заполнялся очень медленно. Стоячие места преимущественно принадлежали местным рыбакам — приятелям детей рассказчика. Также здесь был Марио, кельнер из кофейни «Есквизито».
Время шло, выступление волшебника затягивался, рассказчик стал нервничать, потому что детям надо было спать, но слишком жестоко забрать их с развлечения, которая еще и не начиналась. Но в конце концов представление началось и появился Чиполла. «Мужчина неопределенного возраста … с резко очерченным, осунувшимся лицом, колючими глазами, поджатыми морщинистым ртом … он был одет в элегантный, но причудливый вечерний костюм. … В Италии, пожалуй, более чем где, сохранился дух восемнадцатого века, а вместе с чем характерен для той эпохи тип шарлатана, ярмарочного шута … Чиполла всем своим видом отвечал этому историческому типу … »Но рассказчик заметил, что, несмотря на это, в манерах фокусника не было никакого намека на клоунаду, наоборот, он казался суровым, гордым, даже самодовольным, хотя был калекой — горбуном.
Стоя у рампы, Чиполла зажег дешевую сигарету и начал пристально рассматривать публику. Публика отвечала ему тем же. Одни из ребят-рыбаков на имя Джованотто не выдержал и первым поздравил, хотя и не очень уважительно, Чиполлу. Того это почему оскорбило, и фокусник, пристально взглянув на парня, а также хлопнув скрытой под накидкой нагайкой, приказал Джованотто показать публике выдвинутого языка, что тот и исполнил. Растерянной таким началом выступления публике Чиполла объяснил, что любит, когда его поздравляют степенно и уважительно, ведь в Риме он считается феноменом, и он не собирается «терпеть упреки от лиц, немного избалованных вниманием женской половины». Чиполла продолжал издеваться над парня, которого, видимо, избрал своей жертвой этого вечера. Но публике нравился язык фокусника, потому что здесь «речь служит мерило человека», и поэтому Чиполла снискал благосклонность зрителей. Он оказался очень находчивым на язык, ловким конферансье.
Свое выступление фокусник начал с арифметических упражнений. Это была простая и одновременно потрясающая игра. Чиполла то написал под приколоть на доске листом бумаги, затем попросил, чтобы ему помогли зрители, и выбрал двух здоровенных рыбаков. Дав одному из них мел, Чиполла велел записывать цифры, которые он будет называть. Но оба парня заявили, что не умеют писать. Чиполла был оскорблен и разгневан, он отправил невежд на их места и произнес, что в Италии каждый умеет писать и поэтому, по его мнению, «это плохие шутки — сводить … клевету на себя, которые … бросают тень на наше правительство и нашу страну ». Кроме того, Чиполла назвал Торре ди Венере худшим уголком Италии, где царят темнота и невежество. Некий юноша бросился защищать родной город, воскликнув, что они, хотя и не ученые, является честнее, «чем некоторые в зале, так хвалится Римом, будто сам его основал». Чиполла решил проучить противника. Спустившись в зал и держа в руке нагайку, он как-то особенно посмотрел в глаза воинственному юноше и начал говорить о том, что знает, как сильно у парня болит живот, что ему хочется скорчитися от боли, и поэтому советует ему скорчитися, чтобы стало немного легче. Юноша, растерянно улыбаясь, исполнил то, что говорил фокусник, — весь съежился, словно «живое воплощение безграничной боли». А Чиполла продолжил арифметический номер. Один из зрителей писал в столбик на доске двузначные, трехзначные и четырехзначные цифры, которые называли другие зрители. Когда столбик стал начислять где-то пятнадцать чисел, Чиполла предложил публике добавить их друг к другу. И когда была названа окончательная сумма, пятизначное число, Чиполла поднял лист бумаги на доске и показал надпись, он сделал раньше: там было написано то же число. Прозвучали бурные аплодисменты. «… Я не знаю, что, собственно, думала публика … но в целом было ясно, что Чиполла подбирал себе людей и весь процесс добавления под давлением его воле был направлен к определенной заранее цели … »
Чиполла еще некоторое время экспериментировал с числами, а затем перешел к трюков с картами. «Он несмотря выбирал из одной колоды три карты, прятал их во внутренний карман сюртука, а затем предлагал каждому, кто хочет, извлечь из второй колоды те же карты, номер не всегда удавался, иногда совпадали только две карты …» Один из зрителей захотел тянуть карты, но выбрав их по собственному усмотрению, без какого-либо влияния. На это Чиполла заметил, что чем сильнее будет сопротивление его воздействия, тем больше шансов, что карта окажется именно той, которая нужна фокусников. Так и произошло. «Насколько Чиполли помогал врожденный талант, а насколько механическое штукарство и ловкость рук, знал бы сам черт». Публика с огромным интересом воспринимала спектакль и. отдавала должное мастерству фокусника.
Во время своего выступления Чиполла пил много коньяку и постоянно курил; это якобы поддерживало его в надлежащей форме. После трюков с картами фокусник перешел к игре в «ясновидения»: он находил спрятанные вещи, говорил фразы, которые зрители задумывали заранее. Он хорошо знал «свою публику» и знал, как ей понравиться. Так, заданную французскую фразу Чиполла произнес итальянском, лишь последнее слово, точно через силу, — на французском.
Затем он обратился к госпоже Анджольери и «угадал» прошлое женщины, рассказав о ее дружбы с Элеонорой Дузе. Это вызвало настоящую бурю аплодисментов зрителей. Вскоре объявили антракт. Рассказчик, предчувствуя нечто необычное, хотел уйти из театра. Но дети просили дождаться конца вечера и семья героя осталась. «… Наши чувства к кавальеры Чиполлы были крайне противоречивы, но, если не ошибаюсь, такие они были и во всех зрителей, однако никто не шел домой. Может, мы поддались чарам этого человека … исходившие от него даже вне программы … и парализовали нашу решимость? С таким же успехом можно было сказать, что мы остались просто из любопытства ». Но в конце концов герой приходит к выводу, что дождаться конца спектакля их Заставил тот «напряженный, тревожно-унизительный, гнетущее настроение, что и всюду в Торре», а Чиполла казался воплощением напряженности здешней атмосферы.
К тому же рассказчик понял, что Чиполла оказался сильнейшим гипнотизером из всех, которых герою никогда не приходилось видеть: «… второе отделение программы было откровенно посвящено только специальным упражнениям, демонстрации обезличивания человека и покорения ее чужой воле …». А помогали фокусников в его упражнениях рюмка коньяка и нагайка с рукоятью в форме когтя, «оскорбительный символ власти, под которую он дерзко подставлял нас всех и за которую мы не спромагалися на теплые чувства — способны были только на удивление и упрямство покоренных». Одного юношу Чиполла довел до каталептическое состояния, а затем, положив тело затылком и ногами на спинки двух стульев, просто сел на него. Пожилой даме фокусник навеял, что и путешествует по Индии, и женщина оживленно рассказывала о своих несуществующих происшествия. А высокого плотного мужчину горбун заверил, что тот не может поднять руку — и мужчина тщетно боролся за утраченную свободу движений, потому что это был «тот паралич воли, который отбирает свободу».
Не менее впечатляющим было зрелище, когда загипнотизированная, очарованная и оглушенная госпожа Анджольери неслась по фокусник, несмотря на мольбы и крики своего мужа вернуться, и казалось, что она готова пойти за ним хоть на край света. «… Именно после этой победы авторитет его поднялся настолько, что он мог заставить публику танцевать, танцевать в прямом смысле этого слова». И вскоре на сцене, во Ляско плети Чиполлы, уже танцевали несколько человек. Юноша, уже оказал сопротивление фокусников, спросил, сможет кавальеры научить его танцевать даже против его воли. В ответ Чиполла начал хлопать нагайкой и повторять: «Танцуй! Юноша, как мог, сопротивлялся воздействию фокусника, корчился, вздрагивал, но в конце концов конвульсии одолели его тело, и он затанцевал, а Чиполла вывел его на сцену к своим другим марионеток. «Насколько я понял, римлянин проиграл потому, что стоял на позиции полного отрицания. Видно, одного только нежелание мало, чтобы предоставить нам духовной силы … »
Падение этого юноши стало главным событием спектакля, и Чиполла достиг вершины своего триумфа. Выкурив очередную сигарету, он поманил к себе указательным пальцем Марио. Тот поднялся на сцену с недоверчивой улыбкой на толстых губах. Это был коренастый парень лет двадцати, коротко подстриженный, с низким лбом и тяжелыми веками «над ту-Манна-серыми, с зеленым и желтым отливом глазами». «Мы его знали как человека … видели его почти ежедневно, и нам нравилась его мечтательность и то, как он порой задумывался и забывал обо всем на свете, а потом спешил услужливостью загладить свою вину. Он держался важно, не пасмурно, но и не подобострастно … »
Когда Марио подошел к Чиполлы, тот вернул его лицом к публике и смерил пренебрежительным, властным и веселым взглядом. Затем фокусник обратил внимание, что парень выглядит печальным, и произнес, что Марио скорбит любви. После этого заявления Джованотто насмешливо захохотал, и оскорбленный Марио решил убежать со сцены, но Чиполла успел задержать его: «Подожди, и я тебе обещаю чудо. Обещаю убедить тебя, что ты грустишь напрасно ». И фокусник начал рассказывать о красоте любимой девушки Марио, которую зовут Сильвестра, о том, как у Марио замирает сердце, когда он ее видит. Гипнотизер убеждал парня в том, что любимая отвечает Марио взаимностью и что сейчас к нему обращается не Чиполла, а именно она — Сильвестра. «Противно было смотреть, как притворщик прихорашивался, кокетливо поводил кривыми плечами, пускал припухшие глаза ко лбу и щирив щербатые зубы в сладкой улыбке». Но еще труднее было смотреть на Марио, который под воздействием гипнотизера проявил свои самые сокровенные чувства, свою безнадежную, «обманом ущасливлену страсть» и шептал одно только слово: «Сильвестра!» И тогда горбун приказал Марио поцеловать себя. Очарованный Марио наклонился и поцеловал Чиполлу. В зале воцарилась мертвая тишина, которую нарушил хохот Джованотто. Но вот горбун хлопнул нагайкой, и Марио проснулся. «Он стоял, уставившись глазами в пустоту, всем телом подавшись назад и прижимая то одну, то другую руку к своим опошленным уст …» А потом под аплодисменты зрителей бросился по лестнице вниз. Чиполла насмешливо пожал плечами, но этого момента парень вдруг обернулся, поднял руку, и пролупалы два коротких выстрела. «Чиполла схватился за стул … и через мгновение уже трудно осел на стуле, голова его упала на грудь, а потом и сам он рухнул наземь, да так и остался лежать — неподвижная беспорядочная куча одежды и кривых костей ». В зале поднялась страшная суматоха: одни кричали врача и полицию, другие окружили Марио и отобрали у него пистолет. «Ужасный, роковой конец! Но все же он освобождение-так чувствовал я тогда, так чувствую теперь и не могу иначе!
Герой новеллы рассказывает о своем пребывании на итальянском курорте Торре ди Венере. «Злость, раздражение, напряжение с самого начала висели в воздухе, а напоследок нас совершенно ошеломила приключение с устрашающим Чіполлою, в лице которого, казалось, фатально и, наконец, по-человечески очень вимовно воплотился и угрожающе сосредоточился весь зловещий дух тамошних настроений».
Торре ди Венере - курорт на Тирренском море; в июле и августе он слишком шумный, шумный, переполненный отдыхающими, челноками, купальниками, напитками, цветами, коралловыми украшениями.
Рассказчик с семьей приехал в этот городок в середине августа, в самый разгар сезона. «Сколько народу набивалось под вечер в кафе под открытым небом на набережной, хотя бы в ту же «Есквізито», где мы иногда сидели и где нас обслуживал Марио, тот самый Марио, о котором я сейчас буду рассказывать!»
Семья рассказчика наняла себе комнаты в Гранд-отеле. Но через несколько дней им пришлось перебраться в другой отель, потому что оказалось, что в августе иностранцы чувствуют себя среди изысканного итальянского общества людьми словно низшего сорта. Сначала семье рассказчика отказали в местах на веранде столовой, поскольку их держат для наших клиентов». А вскоре одна из таких клиенток, княгиня, испугавшись коклюша, которым недавно переболели дети приезжих, пожаловалась администрации отеля, за стенкой иногда кашляют. Администратор же поспешил заявить, что приезжим надо переселиться в флигель отеля; и здесь даже не помогла мнение врача, который считал, что бояться коклюша нет никаких оснований. Такое подхалимство администрации возмутило рассказчика, и он с семьей немедленно покинул отель, переселившись до пансионата «Элеонора». Его хозяйкой была синьора Анджольєрі, бывшая костюмерка и спутница славной итальянской артистки Элеоноры Дузе. «Нам дали отдельное, приятное жилье... обслуга была внимательна и ласкова, кухня замечательная... А все же настоящей радости мы не чувствовали. Может, за тот нелепый поступок, который заставил нас изменить жилье... Меня лично очень угнетают такие стычки с... наивным злоупотреблением властью, несправедливостью, жалким подхалимством».
Жара была ужасная, и рассказчику приходило в голову, что именно такая погода одурманивает людей, в душе будто образуется пустота и пренебрежение ко всему. На пляже преобладали «обычные серые мещане», и даже среди детей встречались слишком зловредные и привередливы. Рассказчика очень удивлял тот факт, что местные жители вроде щеголяли друг перед другом, а особенно перед чужаками, своим умением вести себя, выставляли напоказ преувеличенное чувство чести. И скоро выяснилось, что так демонстрировалась идея нации. «...На пляже кишмя кишело юными патриотами - неестественное и очень удручающее явление. ...Итальянцы легко обижались, слишком любили демонстрировать собственное достоинство, казалось, совсем некстати возникала борьба национальных флагов, спор за авторитет и ранг...»
И на этом фоне произошел еще один конфликт. Восьмилетняя дочь рассказчика голеньким пробежала несколько метров до воды, чтобы промыть от песка свой купальный костюмчик. Поступок девочки вызвало страшное возмущение в итальянских отдыхающих, они отнеслись к нему как к вызову общественной морали и даже усмотрели в этом неблагодарность и оскорбительное неуважение к гостеприимной Италии. В конце концов рассказчику пришлось уплатить штраф, но «приключение стоит такого взноса в итальянскую государственную казну».
Хотя у героя возникла мысль поехать с Торре ди Венере, он все же остался, потому что решил посмотреть, что будет происходить на курорте дальше и, возможно, чему-то научиться. «Итак, мы остались и за свою выносливость получили страшную вознаграждение: пережили зловеще-интересную появление Чіполли».
Он появился под конец сезона, иллюзионист и фокусник, мастер развлекать публику.
Спектакль начинался в девять вечера. Но несмотря на такой поздний начало, публика не спешила, и зал заполнялся очень медленно. Стоячие места в основном принадлежали местным рыбакам - приятелям детей рассказчика. Также здесь был Марио, кельнер из кафе «Есквізито».
Время шло, выступление волшебника затягивался, рассказчик начал нервничать, потому что детям надо было спать, но слишком жестоко забрать их из развлечения, которая еще и не начиналась. Но в конце концов спектакль начался и появился Чіполла. «Мужчина неопределенного возраста... с резко очерченным, осунувшимся лицом, колючими глазами, крепко стуленим морщинистым ртом... он был одет в элегантный, но причудливый вечерний костюм. ...В Италии, пожалуй, более чем где сохранился дух восемнадцатого века, а вместе с чем характерный для той эпохи тип шарлатана, ярмарочного шута... Чіполла всем своим видом отвечал этом историческом типичные...» Но рассказчик заметил, что, несмотря на это, в манерах фокусника не было никакого намека на клоунаду, наоборот, он казался суровым, надменным, даже самодовольным, хотя был калекой - горбанем.
Стоя у рампы, Чіполла закурил дешевую сигарету и начал пристально рассматривать публику. Публика отвечала ему тем же. Одной из ребят-рыбаков на имя Джованотто не выдержал и первым поздравил, хотя и не очень уважительно, Чіполлу. Это почему-то обидело, и фокусник, пристально взглянув на парня, а также хлопнув скрытой под накидкой нагайкой, приказал Джованотто показать публике высунутого языка, что тот и исполнил. Растерянной таким началом выступления публике Чіполла объяснил, что любит, когда его приветствуют серьезно и уважительно, ведь в Риме его считают феноменом, и он не собирается терпеть упреки от лиц, немного избалованных вниманием женской половины». Чіполла продолжал издеваться над парня, которого, видимо, избрал своей жертвой этого вечера. Но публике нравилась речь фокусника, потому что здесь «речь правит за мерило человека», и поэтому Чіполла снискал благосклонность зрителей. Он оказался очень прытким на язык, ловким конферансье.
Свое выступление ловкач начал с арифметических упражнений. Это была простая и в то же время потрясающая игра. Чіполла что-то написал под приколотим на доске листом бумаги, потом попросил, чтобы ему помогли зрители, и выбрал двух здоровенных рыбаков. Дав одному из них мел, Чіполла велел записывать цифры, которые он будет называть. Но оба заявили, что не умеют писать. Чіполла был обиженный и разгневанный, он отправил неучей на их места и произнес, что в Италии каждый умеет писать и поэтому, по его мнению, «это плохие шутки - сводить... клевету на себя... бросают тень на наше правительство и нашу страну». Кроме того, Чіполла назвал Торре ди Венере худшим уголком Италии, где царят темнота и невежество. Некий юноша бросился защищать родной город, воскликнув, что они, хотя и не ученые, является честнее, «чем кое-кто в зале, так хвастается Римом, будто сам его создал. Чіполла решил проучить противника. Спустившись в зал и держа в руке кнут, он как-то особенно посмотрел в глаза воинственном юноше и начал говорить о том, что знает, как сильно у парня болит живот, что ему хочется скорчитися от боли, и потому советует ему скорчитися, чтобы стало немного легче. Юноша, растерянно улыбаясь, выполнил то, что говорил фокусник,- весь скорчился, будто «живое воплощение безграничной боли». А Чіполла продолжил арифметический номер. Один из зрителей писал в столбик на доске двузначные, трехзначные и четырехзначные цифры, которые называли другие зрители. Когда столбик стал начислять где-то пятнадцать чисел, Чіполла предложил публике добавить их друг к другу. И когда была названа окончательная сумма, пятизначное число, Чіполла поднял лист бумаги на доске и показал свой надпись, который он сделал ранее: там было написано то же число. Раздались бурные аплодисменты. «...Я не знаю, что, собственно, думала публика... но в целом было ясно, что Чіполла подбирал себе людей и что весь процесс добавления под давлением его воле был направлен к заранее определенной цели...»
Чіполла еще некоторое время экспериментировал с числами, а затем перешел к трюков с картами. «Он не глядя выбирал из одной колоды три карты, прятал их во внутренний карман сюртука, а затем предлагал каждому, кто хочет извлечь из второй колоды те же карты,- номер не всегда удавался, иногда совпадали только две карты...» Один из зрителей захотел тянуть карты, но выбрав их по собственному усмотрению, без какого-либо влияния. На это Чіполла заметил, что чем сильнее будет сопротивление его влияния, тем больше шансов, что карта окажется именно той, которая нужна штукареві. Так и случилось. «Насколько Чіполлі помогал прирожденный талант, а насколько механическое штукарство и ловкость рук, знал разве сам черт». Публика с огромным интересом воспринимала спектакль и. отдавала должное мастерству фокусника.
Во время своего выступления Чіполла пил много коньяка и постоянно топлив; это якобы поддерживало его в надлежащей форме. После трюков с картами фокусник перешел к игре в «ясновидения»: он находил спрятанные вещи, произносил фразы, которые зрители задумывали наперед. Он хорошо знал свою публику» и знал, как ей понравиться. Так, загаданную французскую фразу Чіполла произнес итальянском, только последнее слово, словно через силу,- французски.
Затем он обратился к госпоже Анджольєрі и «угадал» прошлое женщины, рассказав о ее дружбы с Элеонорой Дузе. Это вызвало настоящую бурю аплодисментов зрителей. Вскоре объявили антракт. Рассказчик, предчувствуя что-то необычное, хотел уйти из театра. Но дети просили дождаться конца вечера, и семья героя осталась. «...Наши чувства к кавальєре Чіполли были крайне противоречивы, но, если не ошибаюсь, такие они были и во всех зрителей, однако никто не уходил домой. Может, мы поддались чарам этого мужчины... что исходили от него даже вне программы... и парализовали нашу решимость? С таким же Успехом можно было сказать, что мы остались просто из любопытства». Но в конце концов герой пришел к выводу, что дождаться конца представления их Заставил тот «напряженный, тревожно-унизительный, гнетущее настроение, что и повсюду в Торре», а Чіполла казался воплощением напряженности здешней атмосферы.
К тому же рассказчик понял, что Чіполла оказался самым сильным гипнотизером из всех, которых герою когда-либо приходилось видеть: «...второе отделение программы было откровенно посвященное только специальным упражнениям, демонстрации обезличивание человека и покорение ее чужой воле...». А помогали штукареві в его упражнениях рюмка коньяка и нагайка с рукояткой в форме когтя, «оскорбительный символ власти, под которую он вызывающе подставлял нас всех и за которую мы не отваживались на более теплые чувства - способны были только на недоумение и упрямство покоренных». Одного юношу Чіполла довел до каталептичного состояния, а затем, положив тело затылком и ногами на спинки двух стульев, просто сел на него. Пожилой даме фокусник внушил, что и путешествует Индией, и женщина оживленно рассказывала о своих несуществующих приключения. А высокого крепкого мужчину горбань заверил, что тот не может поднять руку - и мужчина тщетно боролся за утраченную свободу движений, потому что это был «тот паралич воли, который отбирает свободу».
Не менее впечатляющим было зрелище, когда загипнотизирован, очарованная и оглушена госпожа Анджольєрі неслась по штукарем, несмотря на мольбы и крики своего мужа вернуться, и казалось, что она готова пойти за ним хоть на край света. «...Именно после этой победы его авторитет поднялся настолько, что он мог заставить публику танцевать, танцевать в буквальном смысле этого слова». И вскоре на сцене, под хлопок нагайки Чіполли, уже танцевало несколько человек. Юноша, который уже оказывал сопротивление штукареві, спросил, сможет кавальєре научить его танцевать даже против его воли. В ответ Чіполла начал хлопать нагайкой и повторять: «Танцуй!» Юноша, как мог, сопротивлялся воздействию фокусником, корчился, вздрагивал, но в конце концов конвульсии одолели его тело, и он затанцевал, а Чіполла вывел его на сцену в своих марионеток. «Насколько я понял, римлянин проиграл из-за того, что стоял на позиции полного отрицания. Видно, самого только нежелание мало, чтобы предоставить нам духовной силы...»
Падение этого юноши стало главным событием спектакля, и Чіполла достиг вершины своего триумфа. Выкурив очередную сигарету, он поманил к себе указательным пальцем Марио. Тот поднялся на сцену с недоверчивой улыбкой на толстых губах. Это был коренастый парень лет двадцати, коротко подстриженный, с низким лбом и тяжелыми веками «над ту-манно-серыми, с зеленым и желтым отливом глазами». «Мы его знали как человека... видели его почти каждый день, и нам нравилась его мечтательность и то, как он порой задумывался и забывал обо всем на свете, а потом торопился услужливостью загладить свою вину. Он держался степенно, не мрачно, но и не подобострастно...»
Когда Марио подошел к Чіполли, тот повернул его лицом к публике и смерил презрительным, властным и веселым взглядом. Затем фокусник обратил внимание, что парень выглядит словно размышляет, и произнес, что Марио сокрушается из-за любви. После этого заявления Джованотто насмешливо захохотал, и обиженный Марио решил убежать со сцены, но Чіполла успел задержать его: «Подожди, я тебе обещаю чудо. Обещаю убедить тебя, что ты суетишься напрасно». И ловкач начал рассказывать о красоте любимой девушки Марио, которую зовут Сильвестра, о том, как в Марио замирает сердце, когда он ее видит. Гипнотизер убеждал парня в том, что любимая отвечает Марио взаимностью и что сейчас к нему обращается не Чіполла, а именно она - Сильвестра. «Противно было смотреть, как облудник прихорашивался, кокетливо вел кривыми плечами, пускал припухшие глаза ко лбу и щирив щербатые зубы в сладкой улыбке». Но еще тяжелее было смотреть на Марио, который под влиянием гипнотизера проявил свои самые сокровенные чувства, свою безнадежную, «обманом ущасливлену страсть» и шептал одно лишь слово: «Сильвестра!». И тогда горбун приказал Марио поцеловать себя. Очарованный Марио наклонился и поцеловал Чіполлу. В зале воцарилась мертвая тишина, которую нарушил хохот Джованотто. Но вот горбун хлопнул нагайкой, и Марио проснулся. «Он стоял, уткнувшись глазами в пустоту, всем телом подавшись назад и прижимая то одну, то другую руку к своим споганених уст...» А затем под аплодисменты зрителей бросился по лестнице вниз. Чіполла насмешливо пожал плечами, но в этот момент парень вдруг обернулся, поднял руку, и пролупали два коротких выстрела. «Чіполла схватился за стул... и через мгновение уже тяжело осел на стуле, голова его упала на грудь, а потом и сам он рухнул наземь, да так и остался лежать - неподвижная беспорядочная куча одежды и кривых костей». В зале поднялась страшная суматоха: одни звали врача и полицию, другие окружили Марио и отобрали у него пистолет. «Ужасный, роковой конец! Но все-таки он принес освобождение-так чувствовал я тогда, так теперь чувствую и не могу иначе!»
Марио и волшебник — новелла , издана в 1929 году.
«Марио и волшебник» анализ
Главная идея «Марио и волшебник» — осуждение фашизма и диктатур в тогдашней Европе.
Жанр «Марио и волшебник» — новелла. В небольшом по содержанию произведении через напряженный, динамичный сюжет — события во время отдыха рассказчика, неожиданную развязку сеанса Чиполлы, воссоздана не только духовная и психологическая атмосфера 20-30-х годов в Италии, в Европе, но и выход из этой ситуации.
Тема «Марио и волшебник» : воспроизведение тревожной атмосферы, пропитанной идеями фашизма
Произведение как политическая аллегория. Суть аллегории составляет внутреннее сравнения определенного явления с другим, где конкретный образ является формой раскрытия абстрактного представления, суждения, понятия. Таким конкретным образом в новелле является Чиполла, поступки которого позволяют представить политику фашистов, политику тоталитарного режима.
Место действия . Итальянский курорт Toppe ди Венере в переводе означает Башня Венеры. Венера — богиня любви. Это название ассоциируется с вершиной любви, с городом, который предохраняет сама богиня Венера. Toppe ди Венере — город, который считали идиллическим уголком для немногих, хранилищем для тех, кто любит покой. Город привлекал бывшей тишиной, «которой здесь давно уже нет».
Главные герои «Марио и волшебник» : Рассказчик и его семья, официант Марио, госпожа Анджольери (хозяйка пансионата «Элеонора»), Джованотто, гипнотизер Чиполло
Форма повествования . От первого лица — рассказчика; субъективный рассказ очевидца события, который рассказывает ее через некоторое время.
Композиция «Марио и волшебник»
I ч. — Знакомство с курортом Toppe ди Венере.
II ч. — Изображение событий, которые произошли с семьей рассказчика.
III ч. — Сеанс Чиполлы, кульминацией которого является неприличный танец загипнотизированных зрителей, а развязкой — смерть Чиполлы.
Первая часть органично впитывает в себя две другие: читатель узнает, что во время отдыха рассказчика произошли драматические события. Все эти части объединяет рассказ рассказчика.
Два плана сюжета. Внешний — рассказ о сеансе Чиполлы, и внутренний, символический — это исследован в феномене «фокусника» тип «сильной личности».
Два мира. Мир детей и мир взрослых: рассказчик пытается защитить детей от драматических событий в мире взрослых. День — ночь: во второй части рассказывается о том, что происходит днем, а в третий — в темноте августовской ночи.
Основная мысль . Влияние антигуманной сущности тоталитарной системы на общечеловеческие нормы поведения, вера в победу здоровых начал.
Проблематика «Марио и волшебник»
Морально-этические проблемы :
- изменение поведения людей, общечеловеческих нравственных ценностей, отношения между людьми;
- проблема человеческих судеб;
- проблема добра и зла антигуманной сущности идеологии тоталитаризма, нацизма и фашизма, манипулирования толпой, обезличивание людей;
- внутренней свободы личности;
- права человека на выбор в экстремальной ситуации;
- соотношение толпы и тирана;
- как общество могло допустить такую уверенную поступь фашизма по странами Европы, способно ли оно остановить этот безумие
Конфликт : добра и зла, порыва к свободе и порабощения, умных здоровых начал и демонизма, гармонии и хаоса, света и тьмы.
Художественные особенности новеллы «Марио и волшебник»
Модернистское идейное содержание при внешне реалистической форме.
— Признаки реализма: много описаний (описание итальянских курортов), психологический анализ (переживания, мысли, состояние души рассказчика и его семьи), натуралистические подробности (изображение жертв Чиполлы).
— Черты модернизма в произведении : пейзажи-символы, аллегории, по естественной картине показывают обобщения формы существования человечества; живописность произведения, обострение контрастов (импрессионизм), изображения характеров, настроений, чувств героев (экспрессионистические элементы), символика (сеанс Чиполлы и описание внешности фокусника, и его смерть), философичность и аллегоричность.
Сочинение по новелле Т. Манна «Марио и волшебник». Немецкий писатель, лауреат Нобелевской премии (1929), автор философско-интеллектуальных романов, эссе, новелл. В его творчестве просматривается тема искусства и личности художника. Популярность Т. Манну приносит его первый роман «Будденброки» (1901), за который ему со временем будет присуждена Нобелевская премия. В 40-ые годы Т. Манн создает свои наилучшие модерновые романы: «Волшебная гора», «Лотта в Ваймаре», «Доктор Фаустус». Шедевром новелл считается произведение «Смерть в Венеции». Писатель поднимал проблемы борьбы с тоталитаризмом, в своих произведениях сумел передать тревожную атмосферу предвоенной ситуации в Европе; он верил, что каждый человек имеет право на выражение собственного «я», на сохранение себя как личности. В новелле «Марио и волшебник» (1938) писатель через аллегорию показал, как сильные личности стараются манипулировать толпой, как тоталитарный режим искажает личность.
Новелла Томаса Манна меня поразила. Я понимаю, что в мире людей всегда жили и будут жить рядом и несправедливость, добро и зло, честь и бесчестие, смерть и жажда жизни. Но, когда перед тобой так ярко возникают картины пренебрежения к людям, даже издевательство над ними, нескрываемое презрение, хочется кричать, противостоять, будить сонное царство спящих мозгов тех, кто не хочет видеть, как их открыто и бесстыдно зомбируют. В небольшом произведении Т. Манн, немецкий писатель, гуманист XX столетия, сумел воссоздать тревожную атмосферу предвоенной эпохи - перед началом Второй мировой войны. События происходят в Италии. Именно с этой страны началось распространение фашизма, этой «коричневой чумы», которой болели люди. И не только отдельные люди, а и нации!
Т. Манн в новелле «Марио и волшебник» показывает гипнотизера, который вышел на сцену развлекать людей. Под одеждой у него скрыта серебряная нагайка. Неужели люди - звери, что к ним применяют нагайку? Но на это никто не обращает внимания. Маг, волшебник, фокусник, штукарь - вот что интересует и привлекает людей. Они ждут развлечений и не замечают, как теряют самих себя. Гипнотизер обнаруживает над залом свою полную власть: какая-то женщина уже путешествует по Индии, кто-то весело вытанцовывает, кто-то корчится от невыносимой боли - и все это только потому, что так велел, приказал, захотел Чиполло. Он руководит людьми, забирает у них их собственную волю.
А они смеются. Чиполло зовет на сцену официанта Марио, этого простого, искреннего, стыдливого мальчика, и публично проникает в тайну его любви. Фокусник принудил юношу вообразить, что перед ним его любимая девушка Сильвестра; и Марио в обманчивом счастье целует безобразного горбуна...
- Миг блаженства - звук нагайки
- и Марио «проснувшийся, от него».
- А люди смеются...
Всем весело , чары гипнотизера густым туманом обволакивают людей, которые даже не задумываются над тем, что происходит. Им весело. Т. Манн так ярко описал выступление волшебного виртуоза, «мастера развлечений», что хочется убежать с этого вечера, чтобы не видеть и не слышать, как «многоуважаемая публика Трре ди Венере» восхищается «удивительными» «ошеломляющими феноменами». Хорошо, что хоть Марио не дал над собой посмеяться. «Уже внизу Марио неожиданно обернулся, на бегу поднял руку вверх, и сквозь аплодисменты и смех прорвалось два коротких оглушительных выстрела».
Марио убил волшебника . Кое-кто не понимает: за что? И за то, что Чиполло использовал его, как какую-то вещь, за то, что фокусник не учитывает человеческое достоинство, за то, что каждый имеет право на собственную тайну. Кто разрешал Чиполло залазить в душу человека? Он имел на это право?
У литературного Марио был прототип - официант, с которым такой фокус действительно провели на сцене, но реальный «герой дня» нисколько от этого не страдал. Писателю же все не давало покоя - он хотел достучаться до ума и сердец людей, раскрыть им глаза на те ужасы, которые влечет за собой подобный массовый обман людей. Итальянцев «загипнотизировал» Муссолини, немцев - Гитлер, советских людей - Сталин, есть такие «гипнотизеры» в нашей жизни и сегодня. Во всех в них была и есть символическая нагайка, которой они руководят толпой.
Но если мы - свободные люди и хотим жить в демократическом государстве, то должны научиться жить без принуждения и без нагаек, видеть в людях равных себе, уважать друг друга. Смысл бунта Марио именно в этом, он будто говорит: «Люди, опомнитесь, так как вы - люди!» Своим выстрелом Марио сбивает спесь «надлюдей», будит сонных, побуждает к активной жизненной позиции тех, кто еще раздумывает.
…Политика - понятие широкое, оно переходит без резкого разделения к околице этических проблем.
Т. Манн, из переписки. Италия.
Залитый ярким солнцем морской берег, «устеленный мягким, мелким песком, отороченный пенными рощами, на него засматриваются близкие горы». Казалось бы, что Творец и природа побеспокоились о том, чтобы в таком месте было приятно, уютно и радостно отдыхать. Тем не менее, рассказчик из новеллы Т. Манна «Марио и волшебник», действие которой происходит в курортном городке Торре ди Венере, в первых же строках говорит, что в этом месте раздражение, напряжение… висели в воздухе». Курортники сразу прочувствованы, что «здешним отношениям не хватало искренности и непринужденности».
В столовой стирального Гранд-отеля герою в первый же вечер отказали в столике, который понравился детям, так как те уютные места держали для «наших клиентов». Потом семью рассказчика выселили из отеля на том основании, что римская аристократка, которая жила в соседней комнате, перепугалась коклюша, которым недавно переболели дети. И хотя гостиничный врач подтвердил, «что болезнь прошла и бояться ее нет оснований», администратор все же заявил, что иностранцам «придется освободить комнаты и переселиться во флигель». А когда восьмилетняя дочь «голенькая пробежала несколько метров к воде, выполоскала купальник и возвратилась назад», ее поступок, т.е. поступок ее родителей, вызвал страшное негодование местных жителей. Они восприняли его как «неблагодарность и обидное неуважение к «Италии», как надругательство над национальным достоинством.
В чем же причина такого душного морального климата в милом курортном городке? Новелла Т. Манна изображает то страшное время в жизни Италии. Когда к власти пришли фашисты, которые, прежде всего, насаждали национальное сознание. Идея национального превосходства захватила итальянцев. Они «легко обижались, весьма любили демонстрировать собственное достоинство, казалось, совсем неуместно, возникала борьба национальных флагов, спора за авторитет и ранг; не столько, чтобы утихомирить детей, сколько, чтобы решительно защитить главные должности, произнести громкие слова о величии и достоинстве Италии». Даже дети были втянуты в политику: «на пляже кишело юными патриотами - неприродное и очень гнетущее явление».
И наиболее выразительным проявлением развращения людей фашистскими идеями стал сеанс страшного волшебника Чиполло. Этот человек, бесспорно, был наделен от природы силой влиять на психику других, завораживать на определенное время, манипулировать людьми. Вежливого юношу он заставил показать публике язык, порядочная мадам Анджольери покорно «полетела за соблазнителем, который влек ее за собой», нескольких зрителей принудил танцевать под хлопанье нагайки. Чиполло наслаждался своей властью над людьми, которые по его приказу осуществляли поступки, которые унижают их человеческое достоинство, отрекались от своего «я». «Зрителей ждал какой-то разврат, они будто опьянели, как бывает поздней ночью, потеряли власть над своими чувствами, способность критически оценивать влияние этого человека и твердо противостоять ему». Лишь один человек нашел в себе силы противостоять злым чарам Чиполло. Кельнер Марио, придя в себя после гипноза, под действием которого он принял безобразного волшебника за любимую Сильвестру, застрелил Чиполло. «Ужасный, фатальный конец. А все-таки он принес освобождение Италии».
Томас Манн, который был очевидцем зарождения фашизма в Европе, предупреждал человечество о той опасности, что нависла над ним в 30-тые годы XX ст. Тем не менее, это предостережение, к сожалению, не потеряло своего значения с разгромом фашизма. Время от времени в разных уголках мира возникает угроза тоталитаризма. В новелле «Марио и волшебник» писатель ярко показал губительность деления человечества на высшие и низшие расы, преступность власти «сильной» личности, которая основывается на унижении других людей. Противостоять же проявлениям тоталитаризма могут лишь люди и высоким чувством собственного достоинства, личности, которые не отреклись от своего «я», а не толпа обезличенных существ. Для того же, чтобы народ не превратился в покорное стадо, каждый человек должен заботиться о сохранении своего неповторимого «я», противостоять низости, злоупотреблению властью, несправедливости, жалкому подхалимству в повседневной жизни.
